— Полагаю, что так, — вежливо заметила она, не решаясь задать вопрос, который давно мучил ее. О том, виделся ли он с Полой Прентис — женщиной, с которой год назад связывали его имя все газеты. С Полой — загорелой белозубой блондинкой, с телом, которое ведущие журналы для мужчин считали самым вожделенным.

Когда Риккардо встречался с этой калифорнийской красавицей, он часто проводил уик-энды в Большом Яблоке [1] . И Энджи нервно вглядывалась в его лицо каждый раз после его возвращения в ожидании того, что он вот-вот объявит, что собирается сделать эту великолепную Полу своей невестой. Но этого так и не произошло. К невероятному для Энджи облегчению, они снова поссорились — судя по газетам, поскольку Риккардо, естественно, не обсуждал свою личную жизнь с какой-то секретаршей.

— А как сделка с «Камиллой»? — спросила она, поскольку поэтому именно вопросу он и летал в Нью-Йорк.

—  Frustrante,— сказал он и тут же перевел: — Сорвалась.

— Я и сама могла догадаться, что значит это слово, Риккардо.

— Да?

Смоляные брови высоко взметнулись. Интересно, были ли у его разумной надежной мышки-секретарши хоть какие-то собственные проблемы? Он очень в этом сомневался. Ну, если только сложности с поиском свежего журнала по вязанию, с поломкой телевизора. Он мельком взглянул на нее:

— Уж не брала ли ты уроки итальянского?

— Нет. Может быть, у меня плохой итальянский, но, столько лет проработав у вас, я научилась понимать кое-какие, в том числе и бранные, слова, — сухо сказала она. — А теперь скажите, как насчет чашечки кофе?

Риккардо едва заметно улыбнулся:

— С удовольствием выпил бы… Разве ты не видишь сама?

— Конечно, вижу, потому что…

— Потому что?..

— Вы абсолютно предсказуемы.

— Серьезно?

— Как восход солнца по утрам. Вот, например, через минуту вы начнете вздыхать по поводу сегодняшней корпоративной вечеринки…

— Разве это будет сегодня? — Рикардо взъерошил и без того взлохмаченные волосы. — Madonna mia! [2]

— Вот видите! — пробормотала Энджи, направившись к кофе-машине, которая была доставлена сюда за немалые деньги из его родной Италии. — Вы совершенно предсказуемы.

Забыв о бумагах, которые лежали перед ним на столе, Риккардо откинулся на спинку кресла и какое-то время наблюдал за секретаршей, думая, что она единственная женщина, которой не возбранялось время от времени поддразнивать его. Она была сейчас, безусловно, намного менее застенчива, чем когда он взял ее к себе, хотя одевалась не намного лучше. Он окинул пренебрежительным взглядом ее аккуратную шерстяную юбку, строгую блузку и подавил вздох. Как скучно! Но, в конце концов, разве безыскусность не была причиной того, что именно Энджи он предпочел видеть в роли своей ближайшей помощницы?

Риккардо подыскивал кого-то, чтобы заменить пожилую даму, которая стояла на страже его интересов в офисе с момента его приезда в Лондон и которая, несмотря на все его уговоры, собиралась уволиться, чтобы посвятить свое время внукам.

Тот день был совершенно изнурительным. Он проводил одно собеседование за другим, и ему уже стало казаться, что каждая потенциальная «мисс Вселенная» пыталась убедить его в том, что пределом ее мечтаний было набирать на компьютере его письма и отвечать на телефонные звонки. Он не поверил ни одной из них, потому что позы, которые красотки при этом принимали, заставляли усомниться в искренности их слов.

Риккардо знал, чего хочет. Он хотел хотя бы на работе отдохнуть от постоянного назойливого внимания женщин, которое доставляло ему мучения с юных лет. К тому же он пытался найти кого-то, кто был готов работать на его условиях. Ему была нужна секретарь в традиционном понимании этого слова. Секретарь, не ассистент. Он не собирался никого учить и продвигать по службе. И он хотел именно секретаря, а не любовницу.

Он уже направлялся домой, когда, проходя мимо открытой двери одного из кабинетов, заглянул туда и увидел склонившееся над бумагами невзрачное существо. С точки зрения итальянского мужчины с изысканным вкусом, каковым, без сомнения, был Риккардо, выглядела девушка отвратительно: деловая юбка, которая ее нисколько не украшала, собранные сзади в тугой пучок волосы…

Помнится, он взглянул на свои часы — было уже довольно поздно — и восхитился ее преданностью делу, но потом решил, что ей, видимо, незачем торопиться домой. Вряд ли перед дверью такой мышки выстроилась целая очередь влюбленных в нее мужчин. «Может быть, она из тех женщин, которые днюют и ночуют на работе?» — криво усмехнувшись, подумал он.

Видимо, девушка почувствовала его присутствие, потому что круто повернулась и покраснела, увидев босса. Давно уже женщины не краснели в его присутствии, и на мгновение легкая улыбка тронула губы Риккардо.

— Могу я быть чем-то полезна, сэр? — спросила она, и по ее тону Риккардо понял, что она знает, кто перед ней.

— Возможно, сможете. — Прищурившись, он бросил взгляд на унылую обстановку кабинетика, потом на ее, на удивление длинные пальцы. — Набирать текст умеете?

— Конечно, сэр.

— Быстро?

— О да, сэр.

— А что бы вы сказали, — спросил он, — если бы я попросил вас сделать мне кофе?

— Спросила бы, с молоком или без, сэр, — мягко ответила она.

Риккардо улыбнулся. Похоже, завышенными амбициями эта мышка не отличается. На следующий же день она была переведена в его офис.

Энджи оказалась лучшей из всех секретарш, которые когда-либо работали у него. Прежде всего, потому, что знала свое место и не претендовала ни на что другое. А возможно, что не менее важно, потому, что не была влюблена в него, хотя, естественно, обожала, как все без исключения женщины.

… Его воспоминания прервались, когда он почувствовал соблазнительный аромат, и Энджи поставила перед ним чашку кофе. Разумеется, это был капуччино, поскольку полдень еще не наступил, а после ленча она подаст чернильно-черный эспрессо. «Она действует, как… успокоительный бальзам на воспаленную кожу, — вдруг подумал он. — Как долгая теплая ванна после трансатлантического перелета…»

На какое-то мгновение Риккардо расслабился. Но только на мгновение.

Его пребывание в Нью-Йорке было мучительным: актриса, с которой он встречался в начале этого года, отказывалась признать, что между ними все кончено. «Интересно, — с горечью подумал он, — почему женщинам изменяет чувство собственного достоинства, когда мужчина собирается закончить отношения? Вот и дома, в Тоскане, тоже были проблемы…»

— Риккардо! — Нежный голос Энджи прервал его невеселые мысли.

— Что?

Она стояла, глядя на него, и не понимала, что могло стать причиной такого мрачного выражения на его красивом лице.

— Вы знаете, конечно, что вечеринка начнется в этом году немного раньше.

— Не капай мне на мозги, Энджи!

— Это называется «напомнить о времени мероприятия».

Он сдержал раздражение:

— Во сколько это будет?

— Мы начнем в половине восьмого.

— А ресторан заказан?

— Все готово. Я сейчас как раз иду туда, чтобы обсудить последние детали. Все, что требуется от вас, — это просто появиться вовремя.

Риккардо кивнул. Может быть, он успеет немного подремать…

— Я зайду домой, переоденусь, — сказал он. — А потом приду прямо в ресторан. Никаких срочных дел для меня здесь нет?..

— Ничего такого, что не могло бы подождать до понедельника.

Он повернулся, чтобы уйти, но, взглянув на ее скучную синюю юбку, вдруг вспомнил про сверток, который остался лежать в машине.

— О, Энджи!

— Да, Риккардо?

— Ты ведь обычно не слишком стараешься наряжаться, как это делают другие девушки, правда? — задумчиво протянул он. — Для корпоративных вечеринок, хотел я сказать.

Энджи замерла и, прежде чем повернуться к нему, постаралась придать своему лицу приветливо-заинтересованное выражение. Она была уверена, что Риккардо не хотел ее обидеть. Конечно, она наряжалась для вечеринок, но ее вкус отличался от вкуса других девушек, поскольку возраст был разный. Когда тебе едва исполнилось двадцать, ты можешь спокойно купить какое-нибудь дешевенькое, расшитое блестками платье, которыми изобиловали магазины в это время года. Можешь потратить гроши на свой наряд — и все равно будешь выглядеть на миллион долларов.